Мясо провозить нельзя. Однако мы рискнули и закупились продуктами полностью в России. Мы решили, что в случае проверки, просто выкинем консервы. При пересечении границы машины никто не осматривал и мы проехали успешно.

2. Где можно ставить палатку, можно ли разводить костры и пр.?
В Финляндии действует закон равного доступа к земле, согласно которому можно свободно перемещаться даже по частной территории, а также можно останавливаться лагерем не более чем на 2 дня. Конечно все это можно делать при условии не нанесения вреда окружающей среде. Итак палатку фактически можно поставить везде. С кострами вопрос обстоит сложнее. Их можно разводить только в заранее подготовленных местах или, грубо говоря, в мангале. Подробнее в официальном источнике можно почитать .

На озере Сайма существует целая сеть бесплатных оборудованных стоянок . Две государственные компании обслуживают их. К сожалению, ссылка выше полностью на финском и неудобна для использования. Поэтому стоянки на нашем маршруте я перенес на карту в Яндексе . Маршрут я спланировал в итоге так, чтобы как можно больше наших лагерей приходилось на это оборудованные стоянки.

Стоянки делятся по степени оборудованности на 3 категории: 3, 4, 5 звезд.

Трехзвездочные стоянки обязательно имеют причал для яхт и катеров, туалет, дровник с запасом дров, топором, пилой (с запасными лезвиями в упаковке!!!), костровищем, оборудованным скамьями и подвижной решеткой с крючками. Хотя эти стоянки в первую очеред предназначены для яхтсменов, мы всегда находили удобное для причаливания на байдарке место.

Четырехзвездочные стоянки имеют кроме этого беседку с жаровней и иногда сауну. Обычно такие стоянке просторнее и позволяют остановиться большему количеству людей.

Единственная стоянка 5 звезд, которую мы посетили, имела небольшой музей-квартиру какого-то священника, проживавшего там лет сто назад. К сожалению, в доме священника была открыта только одна комната, в которой воссоздан интерьер того времени. Электричества не было. Единственную пользу, которую можно было извлечь - разве что укрыться от дождя. В остальном стоянка было удобнее скорее для яхтсменов. Там было два причала.

Подробнее я расскажу о стоянках позже.

3. Есть ли в Финляндии ГИМС и что нужно для того, чтобы перемещаться на байдарке?
Со слов финнов для передвижения на байдарке (даже под парусом) никаких документов не нужно, в отличии от нашего отечества. Документы требуются яхтам и катерам. Знаки водной обстановки , которые встречаются на Сайме.

4. Декларировать или нет байдарки и пр. на российской границе?
Ничего нигде не декларировали, никто машину не досматривал даже на российской границы. Просто спросили о том, что везем и где были. Согласно таможенным правилам России, можно беспошлинно ввозить товаров для личного пользования на сумму до 1500 евро.

5. Где взять карты?
Мы пользуемся навигатором GPS Garmin Legend HCx. Карты Финляндии для этого устройства можно взять . Бумажные карты напечатал отсюда .

Чтобы не попасть в пятичасовую очередь, как это случилось с Александром, было решено выежать в пятницу вечером. Ситуацию на границе отслеживал по вебкамерам. Нашу границу можно увидеть на камерах Мегафона, а с финской стороны информацию предоставляет министерство транспорта Финляндии. Ссылка . На этом же сайте можно увидеть очереди и статистику за последнее время.

Итак выехали в 22 и через 3 часа были на границе. Решили въезжать в Финляднию через Брусничное, так как наша цель поселок Joutseno . Последняя приличная заправка:) (Лукойл) находится в 10 км от границы. Учитывая цены на бензин в Европе, стоит залить полный бак. На российской границе очередь 5-6 машин. Осмотр был формальный - открыли багажник и тут же его закрыли. Российский КПП прошли за 15-20 минут. Фины вообще ничего смотреть не стали. Очередь была ноль.

Около 2 часов ночи были в отеле. Отель называется "Gasthaus Joutseno" . Номер бронировали заранее. Для этого было достаточно просто позвонить. Хозяйка говорит по-русски. Номер на троих стоил около 90 евро за ночь с завтраком.

Поскольку первоначально мы планировали ехать рано утром в субботу и встать на воду часам к 16-17, теперь у нас появилось свободное время. Мы решили прогуляться по Лаппеенранте.

Стартовать мы решили из того же яхт-клуба , откуда выходил Александр. Я перед поездкой залил новую версию Nokia Ovi Maps и был абсолютно уверен, что в своей-то стране эта программа нас не подведет. Но не тут-то было:). Навигатор вывел нас в тупик, откуда мы по первой попавшейся улице выехали на неизвестную полянку на берегу Саймы, окруженную частными домами. Нам разрешили там собраться и даже оставить машину на 2 недели. Место это указывать не буду, лучше езжайте в яхт-клуб, где есть парковка и пр.

В 15 часов начали сборку лодок. В 16:45 вышли. Через 3 часа были на государственной стоянке на о. Листинки (Listinki). Это была 4-x звездочная стоянка. Картина была потрясающая для российского туриста. Я насчитал 16 крупных катеров и яхт, а также еще несколько моторных лодок, у пляжа этой стоянки. Первая мысль была - не иначе корпоратив какой-то:). Оказывается нет, так принято. Эти стоянки для всех и на любой из них можно смело останавливаться даже если там уже толпа народа. Хотется также отметить удивительно поведение финов - ни тебе музыки, ни тебе пьяных воплей. Все чинно сидят на палубах своих яхт и катеров, пара человек купается. Тишина, порядок.

На стоянке оставались свободные места для палаток, тем не менее мы не захотели вставать здесь и нашли дикую стоянку на западном берегу островка Hirsiharju напротив. Координаты стоянки (Ш 61°12"39.56"С, Д 28°19"37.72"В). Она находится между двумя частными участками на галечном пляже. Здесь есть несколько костровищ, значит закон нарушать не прийдется. Встали в 20:15. На фото ниже пляж у нашего лагеря. Фотография сделана двумя днями позже, когда мы уже покидали стоянку.

Время общее 3:29
Время в движении 2:49
Средняя скорость 5.2 км/ч
Максимальная скорость 8.4 км/ч
Одометр 14,67 км.
Темп. воздуха 29 град
Темп. воды 21 градус.

Дневку решили сделать, чтобы привести в порядок парусное вооружение и опробовать новый стаксель и аутриггеры.

Подъем был поздний в 9:50. Жарко, солнечно. Воздух 28 градусов, вода 24. После завтрака занялся наладкой парусного вооружения.

В Сайме очень активное движение, мимо проходят катера, баржа с лесом, кораблики. Начали читать книгу Тура Хейердала "Путешествие на Кон-Тики". После 15 часов погода испортилась. Неподалеку началась даже гроза, но нас дождь обошел стороной.

Часов в 18, переждав грозу, мы наконец-таки вытряхнулись пройтись под парусом с новым стакселем. Решили сгонять на соседний остров Ильконсарет (Ilkonsaaret) , осмотреть гос. стоянку (4*) там и заодно выкинуть мусор. Только отошли от берега ветер кааак жахнул. Пришлось в срочном порядке сбрасывать стаксель. Руль работал очень плохо, так как лодка шла по волне.

Стоянка оказалась отличная. К этому времени она уже была полностью свободная. Там был туалет, костровище, беседка с жаровней, мусорные баки, дровник с запасом дров, пилой, топором, причал для яхт и катеров. Был сооружен даже мол для защиты бухточки от волн.

Быстро осмотрев стоянку, мы стали готовится к обратному броску - убрали ванты, подкачали аутриггеры. Весь путь туда и обратно занял 40 минут. Максимальная скорость составила 10.8 км/ч. Ветер С-В 9-10 м/с. На открытой воде вдали от берега барашки.

После возвращения прогулялся по берегу. С о.Листинки большинство людей ушли. Наш островок оказался вырублен в центре. Оставлена только узкая 50 метровая полоса леса вдоль берега. Видимо для того, чтобы вид не портить.

Вечером температура опустилась до 18 градусов.

Встали в 8:00. Холодно +13, пасмурно. Все небо до горизонта затянуто облаками. Ветер, как и обещали, очень удобный для перехода под парусом (бакштаг).

Вышли в 11:50. Немного потеплело до 19. Ветер С-В 5-6 м/с. Под парусом смогли пройти только 1 км - сломали румпель. Бросили грот во флюгерное положение и еще 1 км прошли на веслах до ближайшего острова Ильконсарет , где сняли мачту и парус.

И вот испытывая чувство досады на Тритон, погребли на веслах под таким шикарным ветром. Проблема была в том, что Тритон выпускает руль с пластиковыми шарнирами в том месте, где румпель крепется к рулю. В этом месте шарнир испытывает нагрузку также и в поперечной вертикальной плоскости и в этом случае может быть легко сломан. Подобная поломка у меня случилась уже во второй раз. В прошлый раз повезло, румпель сломался в последний день похода и мы даже смогли доковылять до финиша. Сейчас это произошло на первом же серьезном переходе. Позже вечером мы его починили, соединив детали проволочной петлей.

Шли довольно быстро 6-8 км/ч. Через 3 часа сделали остановку на м. Растинниеми острова Кюляниеми (Rastinniemi) . Там расположена очередная гос.стоянка 3*. Мыс имеет отличные галечные пляжи, наверху хорошая стоянка. Правда это место очень хорошо продувается и нам показалось не комфортным. Зато на три стороны простор. Отличительной особенностью стоянки явлются художественные козлы для распиловки бревен - они сделаны в виде коней. Дровника здесь не помню, зато есть беседка с очагом, обязательный туалет и мусорные баки.

Отдохнули, перекусили и отправились дальше. Еще через час добрались до цели - четерх-звездочная стоянка на острове Хиетасари (Hietasaari) . Координаты стоянки широта 61°19"33.73"С, долгота 28° 6"13.58"В. Стоянка великолепная. Она расположена в узкой части острова и, таким образом, имеет выход на противоположные берега острова, где имеются отличные пляжи. На стоянке есть отличная сауна со спуском к воде, беседка с очагом, костровище со скамьями, дровник, пристань, два туалета. Но эта стоянка пользуются популярностью и здесь людно. На пристани насчитал 9 катеров и яхт, а также несколько моторных лодок. Информационный стенд на стоянке .

Встали слева, у костровища (синяя палатка). В этом месте сильно дует. Подпростыли и полезли после ужина спасаться от простуды в сауну.

Время общее в пути 5:12
Время в движении 3:47
Средняя скорость 5.3 км/ч
Максимальная скорость 9 км/ч
Одометр 19.9 км/ч.

Дует небольшой ветерок 3-4 м/с и опять северо-восточный. Мы встали в 8:30. Решили перенсти вещи и лодки на противоположный берег, чтобы сэкономить на обходе острова на веслах против ветра. Перемычка между пляжами очень короткая - метров 50. Зато можно будет сразу идти под парусом.

С выходом немного задержались. Я собирал парусное вооружение, Светка ремонтировала сумку, Руслан клеел свой каяк в очередной раз. К концу похода ему не было равных в этом занятии:). Вышли в 13 часов. Ветер бакштаг. Идем под парусами 5-6 км/ч. Попробовали даже взять Руслана на буксир. Скорость конечно падает до 3-4 км/ч и управлять становиться сложнее, но идти можно.

До пролива Янисвирта дошли просто отлично. Повернув в пролив мы изменили курс градусов на 90. Ветер тоже в проливе дул иначе и в результате мы оказались лицом против ветра. Попробовали идти галсами, но в узких местах это становилось просто невыносимо, стали подмерзать. В результате приняли решение снять паруса у северной оконечности острова Хапасари (Haapasaari) и продолжить движение на веслах. Нам оставалось пройти 8 км. Светка разболелась, стало хуже. Стали даже обсуждать вопрос не сойти ли с маршрута. Погода оставалась плохая.

Встали по плану на стоянке 3* SOUKANNIEMI в 19 часов. Координаты стоянки широта 61°25"47.16"С, долгота 28° 2"35.04"В. Стоянка распологает стандартным набором удобоств для такой категории: дровник с пилой, топором и запасом дров, туалет, костровище со скамьями. Мусорных баков здесь нет. На стоянке чудесный лес. Который день отмечаем, что почти нет комаров. Удивительно.

Статистика :
Время в пути 6:05
Время в движении 5:25
Одометр 23 км
Макс скорость 7.7 км/ч
Средняя скорость 4.2 км/ч.
Температура воды перед выходом в 12:30 составляла 21 градус, в 22 часа на след. стоянке - 17 градусов.

Встали в 9:30. Решено сделать дневку, подлечить Светку.

Ветер по-прежнему С-В 3-4 м/с, потеплело 25 градусов, температура воды 20. Утверждение о преобладающих Ю-В ветрах пока не подтверждается.

Руслан продолжает клеить лодку, читаем Хейердала, Светка лечиться и ей лучше. Она решила продолжить поход.

Сегодня сдох первый аккумулятор телефона, его хватило на 4 дня. Одной бутылки 0.5 л бензина хватает на 4-5 едок.

Подъем в 8. Вышли в 12. Погода просто супер. Ветер 3-4 м/с С-В.

Я поменился с Русланом местами и пошел на Легоре. Это тоже продукция компании Тритон. Поначалу она показалась очень проворной, но вскоре я начал уставать. Очень неудобно сидеть, так как ноги упираются в корпус и стопы приходиться складывать. Места для груза мало. В корму можно засунуть только небольшой мешок, остальной шмот приходиться крепить сзади сверху, так что для фототехники, например, места нет вообще. В итоге по скорости она оказывается не быстрее Ильменя.

Ветер теперь оказывается встречный, идем на веслах. В Пумалу мы пришли через 4 часа. По дороге сделали только одну получасовую остановку. Очередная потеря - Руслан забыл на стоянке свой бинокль.

Пумала - маленький и чистенький городок. Основные магазины и пр. сосредоточены около порта. В порту наблюдали много диковенных посудин. Например, самолет круживший над нами, когда мы подходили в Пумале, вдруг решил сесть на воду и подрулил к пристани. Это был гидросамолет времен второй мировой войны. Другой интересный экземпляр была двухмачтовая шхуна с двумя огромным швертами по бортам.

Заходили в аптеку. Антибиотики и антисептики без рецепта не продают. Смогли купить только таблетки из клюквы. Пообедали пицей (9.5 евро) и местным пивом (4.5 евро) напротив церкви на центральной улице. В порту есть крупный продуктовый магазин "Sale" типа "Перекрестка", где можно недорого пополнить запасы провианта, включая консервы. Закупились там хлебом, фруктами, овощами и какими-то финскими народными пирожками. Лодки оставляли без присмотра, забрав конечно ценные вещи, документы и деньги. Обстановка в Финляндии расслабляет - теряем бдительность, но ведь до чего приятно.

В Пумала нужно обязательно подняться на их известный мост. Кстати этим мостом фины хваляться в разных путеводителях, типа большая достопримечательность. С моста открываются довольно симпатичные вида на городок и шхеры вокруг него. Подняться можно на лифте бесплатно прямо с набережной порта.

После Пумалы гос.стоянки появляются не скоро, поэтому мы предполагали найти местечко где-нибудь в районе острова Куйвинсари (Kuivinsaari) . Однако это оказалось не просто. Мы шли вдоль правого (по ходу движения) берега и места для лагеря найти не могли. Берега были либо непригодны для стоянки, либо заселены. В итоге мы вынуждены были пройти на 7 км больше, чем рассчитывали, и встали уже поздно вечером на безымянном островке с маяком у северной оконечности острова Вуорисари (Vuorisaari) . Координаты стоянки широта 61°34"20.13"С, долгота 28°15"18.17"В.

Казалось, что все комары Финляндии собрались на этом маленьком островочке. Нам также показалось, что вода немного горчит. Ужин готовить не стали, поели консервов.

Статистика
Время в пути 6:30
Время в движении 5:20
Макс. скорость 7.3 км/ч
Средняя скорость 4.4. км/ч.
Одометр 23.73 км
Температура воздуха днем в Пумала была 32 градуса, в полночь на стоянке было 22 градуса.

Подьем был 7 утра, так как стало очень жарко в палатке. Она стояла на самом солнце и без тента. Вышли в 10:30.

Очень жаркий день, термометр показывал 31.5 градус. Ветер восточный, 2-3 м/с. Только однажды ветер был весь день попутный, но в тот день отвалился руль! Вот же досада! Идти сегодня немного легче, чем накануне из-за ветерка и облачков, которые иногда создают тень.

По дороге мы пересекли паромную переправу, разминулись с огромной баржей (такие здесь возят лес), любовались многочисленными парусниками.

Через 3 часа пришли на гос. стоянку 3* на острове Рунасари (Ruunasaari) . Первоначально я планировал здесь дневку. Эту дневку мы уже потратили перед Пумала, да и в предыдущий день мы прошли больше, так что теперь вставать на ночь было еще рано. Стоянка оказалась неподходящей для ночевки в палатке. Здесь вообще нет нормальной площадки. Стоянка очень компактная, минимальный набор удобств (костровище, дровник и туалет). Даже мусорника здесь не оказалось.

Мы остановились здесь на обед. Вместе с нами на обед здесь остановились финский яхтсмены из Лаппенраанты. Они подсказали пару стоянок, одной из которых мы потом воспользовались, и предупредили об ухудшении погоды 10 июля.

Именной на этой полянке мы получили от нашего друга Кирилла следующие строки:

Летит мой грот и стаксель реет!
Уж точно Русик не поспеет!

Наш ответ был следующим:

Но ветер встречный, черт возьми!
И Русик снова впереди!

Кирилл на это отвечает:

Но Светка щас весло достанет
И Русик на полдня отстанет!

Переждав жару, искупавшись, мы отправились дальше в 19 часов. По дороге стали свидетелями любопытного события. Оказаывается в этих краях, прямо у нас на маршруте, раз в год проводится чемпионат по гребле . Стартуют гребцы из городка Сулкава (Sulkava) . В этих соревнованиях принимает участие тысячи человек (например, в прошлом году их было около 8 тысяч)! С прошлого года чемпионат считается международным.

Около 21 встали на ночлег на государственной стоянке 3* на острове Петросаари (Petrosaari) . Координаты стоянки широта 61°37"16.07"С, догота 28°32"47.01"В. Там была уже пара яхт и катер. Но, как обычно, фины обитали у себя на борту и берег был целиком в нашем распоряжении. Стоянке понравилась меньше остальных. Костровище без скамеек. Вместо них три чурбачка. Нет дровника, вместо него просто повалено дерево. Немного мусорно. Туалет и мусорка имелись. Под палатку мест много. Ужин опять не готовили.

Статистика
Время в пути 5:23
Время в движении 4:11
Средняя скорость 4.4.км/ч
Максимальная скорость 7.8 км/ч
Прошли 18.26 км.

Проснулись в 8:15, но встать сразу не смогли. Только прочитав очередную главу Тура Хейердала, сумели выползти из палатки. День отличный и никакого немека на обещанное ухудшение погода, о котором нас несколько раз предупреждали разные яхтсмены. Мама прислала смс-ку о том, что это самое ухудшение перенесли на 12 июля. Ну что же посмотрим. А сегодня день выдался прекрасный. Температура воздуха 30 градусов. Ветер восточный 2-3 м/сек.

Наш курс - на север, поэтому решили поставить паруса. Вышли в 12:15. Довольно резво подошли к проходу в пролив, но войти в него не сумели. На входи в пролив ветер выключили. Поболтавшись некоторое время, причалили к берегу и сняли парус. С завистью смотрели на проходяшие мимо яхты. Им-то убирать паруса не нужно, включил двигатель и вперед.

Сразу за маяком на острове Оулунсари (Oulunsaari) началась открытая вода и ветерок опять появился. Начались новые метания, а не поставить ли опять парус. Через 5 км я не выдержал и мы снова причалили и поставили парус. На этот раз поставили только грот и без аутриггеров. Пошли неплохо. Ветер был бакштаг. Средняя скорость составляла 4.5 км/ч. Иногда на отдельных порывах мы разгонялись до 8 км/ч.

На воде очень активное движение. Нас обогнала очередная баржа. В разные стороны движется множество яхт. В третий раз нас нагнал пароход Saima Travel. Это судно регулярно ходит от Лаппенраанты до Савонлинны и обратно. Вот информация о нем.

Добрались до пролива Венарансалми , который находится между островами Сявиёнсари (Savionsaari) и Руокониеми (Ruokoniemi) . Через пролив ходит автомобильный паром. Ветер гуляет в разные стороны и поэтому, помогая себе веслами, пересекаем пролив.

После пролива держим курс на восток. Ветер теперь бейдевинд ближе к левентик. Идти трудно, парус едва тянет. Скорость получается 2-3 км/ч, а пройти нужно еще прилично. Предлагаю снять парус, но Светка не хочет. В резльтате я пасу парус, а жена гребет:).

К 18:40 добрались до нашего островка Селкасари (Selkasaari) . Стоянку здесь нам подсказали яхтсмены день назад. Координаты широта 61°46"23.78"С, долгота 28°33"44.83"В. Это стоянка не является государственной и поэтому, вероятно, никем не поддерживается, поэтому здесь слегка мусорно. Представляется собой небольшую каменистую площадку, оборудованную бревенчатым навесом. Есть также два места для костра. Навес имеет широкий вход и дощатый пол. Вход закрывается пологом. С обратной стороны навеса обнаружили небольшой запас дров. Хорошего места для палатки здесь нет и поэтому мы ее воткнули прямо в этот навес.

Ночью я очень удачно вышел прогуляться:), застал удивительное состояние природы. Как прекрасны белые ночи!

Еще одной особенность этой стоянки были черезвычайно активные муравьи и обилие пауков на деревьях. Если с первыми я в дружеских отношениях, то вторые обитатели мне активно не нравились:).

После 20 часов ветер изменил свое напрваление на южное 1-2 м/с. Вода была в это время 24 градуса. Сочи можно сказать!

Статистика
Время в пути 6:13
Время в движении 5:25
Средняя скорость 3.9 км/ч
Максимальная скорость 8.3 км/ч
Пройдено 21.32 км.

Встали в 9. Ночь была душная, ни ветерка. Утро жаркое. В 12 часов термометр показывал 30 градусов. Вышли в 13:15. Пройдя о. Каристансари (Karistaansaari) начал дуть восточный ветер 4-5 м/с. Но для нас он встречный, продолжаем движение на веслах. К слову сказать, эта местностность заметно отличается большей дикостью и более скалистыми островами. Мне здесь нравиться значительно больше. Между о. Коконсари (Kokonsaari) и Кесамонсари (Kesamonsaari) работает очередной паром.

В 16:30 встали на 5-ти звездочной стоянке Кесамонсари . В описании мы прочитали о том, что здесь сохранился дом какого-то священника, проживавшего лет сто назад. На фото дом был внушительных размеров и мы предположили, что это добро не должно пропадать и там либо гостиница, либо музей. Однако здание оказалось закрыто, кроме одного помещения на первом этаже. Там была действительно воссоздана обстановке столетней давности. На столе можно найти кипу путеводителей и каких-то журналов. Электричества нет. Короче говоря, полный облом. Даже телефон не подзарядить. Вот тебе и 5 звезд! Зато есть прекрасная сауна и просторная беседка с очагом. Конечно туалет и мусорки. Для яхтсменов эта стоянка должна быть удобнее, здесь два причала. Для палатки есть пара мест. Одно сразу за беседкой, другое метрах в 30 за ней, в камышах с отдельным бережком. Там уже стоял швейцарец на байдарке Вуокса, купленной в Германии (глобализации однако) и поэтому мы встали сразу у беседки. На территории стоянки имеется также колодец, но похоже последний раз им пользовался тот самый священник сто лет назад.

У причала стояли 7 яхт и катер. Мы познакомились с финами с катера и сходили с ними в сауну. А потом до часа ночи гоняли чаи с Роджером, швейцарцем на русской байдарке.

Стоянка выглядит очень людной. Гулять негде. Люди и собаки купаются вместе. Короче говоря как-то не на 5 звезд:) Первоначально мы планировали здесь дневку, но отказались от этой затеи и решили идти дальше к более диким стоянкам.

Статистика
Время в пути 3:11
Время в движении 2:29
Скорость макс. 9.6 км/ч
Скорость средняя 4.6 км/ч
Одометр 12.34 км.

Подъем случился сегодня в 8 часов. За завтраком гремел гром. Ветер Ю-З и к нам несет грозу. Но нам опять повезло, дождь лишь немного покапал, а гроза прошла где-то рядом. Опять солнце и жарко (29 градусов). Вышли в 12:50.

Ветер слабый 2-3 м/с. Между островами иногда вообще штиль, поэтому идем на веслах. Жмемся ближе к берегам, чтобы попадать в тень. Места продолжают быть скалистыми и слабо заселнными. Этот район находится на территории какой-то охранной зоны. Очень красиво.

Остановились осмотреть пещеры, образовавшиеся в результате обрушения скал, на острове Риутанен (Riuttanen). До главных разломов я добраться не сумел, но в целом место интересное. Координаты пещер: широта 61°43"43.72"С, долгота 28°55"44.99"В.

Согласно вышеуказанному сайту напротив пещер на острове Питкасари (Pitkasaari) должна была быть очередная государственная стоянка, но ее там не оказалось.

Мы остановились на стоянке на острове Конгонсари (Kongonsaari), мыс Паскиниеми (Paaskyniemi). Координаты стоянки: широта 61°42"50.47"С, долгота 28°58"23.43"В. Недоходя буквально метров 500 есть еще одна стоянка. Обе стоянки сообщаются тропой.

Наша стоянка расположена на длинном песчанном пляже и нам она очень понравилась. Стоянка разделена на два участка, на каждом есть костровище со скамьями. Между участками расположен туалет, дровник с большим запасом дров и стандартным набором инструментов. На соседней стоянке тот же набор удобств. Вместо мусорника используются имя для пищевых отходов. Остальной мусор предлагается вывозить самостоятельно.

На фотографии ниже показана соседняя стоянка.

Вокруг стоянки здорово повален лес. Очень похоже на окрестности Орехово после урагана в августе 2010 года. Позже оказалось, что тот же самый ураган зацепил Финляндию тоже. В Савонлине у крепости даже повернуло кровлю.

Статистика
Время в пути 4:40
Время в движении 3:35
Максимальная скорость 6.8 км/ч
Средняя скорость 4.4 км/ч (Светка спала и я греб один)
Одометр 15.92 км.

Встали поздно, после 10. Завтракали в полдень:). Все небо затянуто тучами. Ветер свежий 4-6 м/с, Ю-В. Не успели мы допить чай, как пошел дождь. Это первый дождь за 11 дней похода. Забрались в палатку и читали Стива Калахэна "В дрейфе". Дождь шел до 16. Через час опять пошел ливень. Но мы уже натянули тент и готовим обед. Фото ниже называется "О! Тепленькая пошла".

Дождь шел часов до 20. Ветер изменился на западный 2-3 м/с.

Облачно. В разрывах облаков иногда показывается солнце. Ветер западный 5-6 м/с. Порывами до 7-8 м/с. Температура воздуха 21 градус. Встали по будильнику в 8. Вышли в 12. Такой ветер нельзя было терять и мы пошли под всеми парусами.

Лодка идет очень хорошо. Смогли даже взять Руслана на буксир. Ветер нарастает. Порывы достигают 11-12 м/с. На воде появились барашки, но волна маленькая. Идеальные условия для паруса. В проливах ветер меняет свое направление и гуляет от Ю-З до С-З. Любое из этих направлений нас вполне устараивает.

Идем со скоростью 8-9 км/ч, временами разгоняясь до 10 км/ч. Быстро проходим нашу скромную дневную норму.

Останавливаемся на островке Хейкасари (Heikkasaari), который нам подсказали финны с катера. Координаты стоянки: широта 61°38"18.86"С, долгота 29°10"12.12"В.

Стоянка здесь дикая. Места много, хватит на несколько лагерей. На острове уже стояли рыбаки, пожилой фин с мальчиком. Западный берег песчанный, остальные берега галечные. Есть костровища, достаточно дров в лесочке. Пообедали под сильным ветром, но к 19 часам ветер совсем стихает.

Статистика
Время в пути 2:30
Максимальная скорость 10.3 км/ч
Средняя скорость 6.2 км/ч
Одометр 14,98 км.

Встали в 8:20. Ветер С-З, 3-5 м/с с порывами до 6 м/с. Температура воздуха 19 градусов. Переменная облачность.

Вышли в 11. Как нам удался такой ранний выход даже не знаю. :) Идем под парусом. Ветер какой-то нестабильный то подует, то перестанет. В те счастливые моменты, когда ветер дул, мы разгонялись до 9 км/ч. Как это здорово! Направление ветра меняется от С до С-З. Наш курс на С-В. Стаксель здорово помогает.

Без приключений дошли до очередной стоянке. Это государственная стоянка, необозначенная на вышеупомянутом сайте. Мы узнали о ней по стендам на других подобный стоянках. Координаты: широта 61°44"29.50"С, долгота 29°19"25.04"В. Островок называется Апелинсари (Aapelinsaari) . По степени оборудованности это стандартная трешка: костровище со скамьями, дровник, туалет. Для костра мы нашли несколько мест. Под палатку мест много. Яхты становятся около высокого скалистого берега, мы же немного обошли и вытряхнулись на песчанном пляжике. Это первая официальная стоянка, где мы были одни!

Статистика
Время в пути 3:07
Время в движении 2:54
Максимальная скорость 9.3 км/ч
Средняя скорость 5 км/ч
Одометр 14.45 км.
К 18 часам температура воздуха составляла 22 градуса.

Подъем случился в 8. Вышли в 11:35. Облачно, температура 18. Ветер западный 1-2 м/с.

Дошли до населенного пункта Пункахарью (Punkaharju) за 42 минуты, расстояние составило 3.9 км. Средняя скорость 5.7 км/ч.

Выгрузились на главной пристани, в правой части которой был спуск для лодок.

На пристани есть душ, туалет, навес, валялось много ведер, так что удалось даже лодки помыть.

Я успеваю на поезд в 13:02. Следующий будет только через 3 часа. Ж/д платформа находится сразу за пристанью. От того места, где мы высадились, нужно пройти налево несколько десятков метров, затем подняться по деревянной лестнице прямо на платформу.

Поезд идет с пересадкой в Парикала (Parikkala) . Билеты покупаются у кондуктора в случаях, если на станции нет кассы. Проезд стоил 25.4 евро. В 14:30 я на месте в поселке Йоутсено (Joutseno) . Таким образом, расстояние, которое мы прошли за две недели, я проехал за полтора часа на поезде.

Ж/д платформа в Йоутсено находится в 2.5 км от пристани, где мы оставили машину. Через 40 минут я забрал свою машину целую и невредимую и выехал обратно. Вернулся около 17. Перекусили, погрузились и выехали в Савонлинну в 18:30.

Дорога в Савонлину проходит по очень красивому месту - это цепочка островов, соединенных мостами и дамбами. Финны называли ее "Императорской дорогой" в честь русских императоров.

Савонлинна -очень интересный город, финская Венеция. Около половины территории города приходится на озера и реки. Здесь есть даже разводной мост!

В это время года в Савонлинне проходит ежегодный оперный фестиваль. Сцену организуют прямо во внутреннем дворе крепости Олавинлинна (Olavinlinna). Из-за фестиваля цены на проживание в гостиницах поднимаются. Стоимость 2-х местного номера достигает 180 евро за ночь. Поэтому решаем остановиться на ночлег в кемпинге Vuohimaki. Кафешки после 20 часов в основном закрыты и поужинать тоже проблема. Успеваем до закрытия слопать по пицце в пиццерии на центральной улице Olavinkatu. Пиццерия расположена примерно между домами 27 и 33. Потом закупаем продукты в супермаркете на этой же улице (номер дома 20) и отправляемся в кемпинг.

Кемпинг занимает огромную территорию на берегу Саймы и предлагает совершенно разные варианты поселения. Самый простой вариант - это конечно поставить палатку. Это стоит 14 евро с палатки и по 4 евро с каждого человека в ней. Итого на троих получилось бы 36 евро. Многие сюда приезжают на машинах-домах. Для них отведены специальные поляны. Есть возможность снять небольшой домик. И наконец, в административном корпусе предлагаются номера студии. Мы остановились на последнем варианте и сняли номер на троих за 80 евро. За белье правда пришлось доплатить еще 7 евро. Местная кафешка предлагает завтраки за 6 евро. На территории кемпинга имеются душевые, туалеты, сауна, кухни, места для барбекю, прачечные, в которых правда стиральных машин нет и нужно стирать руками.

Крепость Олавинлинна открыта для посещения с 10 до 18. Мы походили по крепости с экскурсией. Оказывается она переходила 9 раз от финнов к русским и обратно. Последнюю реконструкцию делали под руководством Суворова и с тех пор там есть дворик Суворова и круглые окна на башнях под крышей.

Потом мы заглянули в музей, расположенный рядом с крепостью на берегу озера. Среди экспонатов под открытым небом для посещения был доступен парусный пароход "Salama", курсировавший когда между Савонлинной и Выборгом. Однажды он затонул где-то недалеко от Пумала и спустя много лет его все-таки подняли и отреставрировали.

Савонлинна располагает обширными причалами со множеством яхт.

В общем городок очень понравился, сюда можно приезжать просто на выходные.

Возвращались через Иматру и Светогорск. Русская очередь была небольшая и прошли границу минут за 30. Очередь финнов была огромная, но сразу после границы финские машины где-то терялись. Видимо их интересы находили удовлетворение у ближайшего ларька с водкой и сигаретами:)

Хочу отметить один интересный психологический эффект. Когда въезжали в Финляндию финские дороги не произвели большего впечатления. Ну подумаешь, чуть больше знаков и чуть меньше трещин. А вот обратная дорога произвела угнетающее впечатление. Русские дороги после финских показались гораздо хуже, хотя в Ленобласти дороги будут получше чем в целом по России.

Очень интересно происхождение самого названия "сойма". Скорее всего, это - производное от финского спова "суоми" (дословно: земля Сумь). Так называлось племя, жившее на территории современной Финляндии, и впоследствии это слово дало название всей стране. Вполне вероятно, что ладожская сойма - тип древнефинского судна, с годами освоенного карелами и позже новгородцами. Интересно, что могли бы добавить по этому поводу историки мореходства из Финляндии?

До самой середины XIX века Ладожское озеро, находящееся под самым боком у столицы, оставалось, тем не менее, мало известным. Отсутствие его карт и описаний не лучшим образом сказывалось на судоходстве; даже в небольшую волну капитаны предпочитали идти обходными каналами, что значительно удлиняло путь. Ни одно страховое общество России не бралось страховать суда, идущие с грузом по открытой Ладоге.

Только в 1858 г. правительство снарядило для изучения озера экспедицию под руководством полковника Андреева. В задачу исследователя входил также и подробный осмотр лодок местных типов. Описывая их, Андреев отметил незаурядные мореходные качества двухмачтовой лодки - ладожской соймы. Одновременно он пришел к выводу, что теперь ничего неизвестно о конструкции судов, ходивших по Ладоге во времена Великого Новгорода... Но дело приняло неожиданный оборот.

Посещая по долгу службы ладожские монастыри, полковник обратил внимание, что на иконах здешних сподвижников изображены суда, вполне сходные с ладожскими соймами настоящего времени. "Основываясь на этом сходстве. - писал Андреев - и принимая в соображение, что ладожские соймы и доныне сохранили какой-то первобытный характер, можно заключить, что суда новгородцев были почти те же, что и нынешние соймы".

Андреев составил их описание; соймы делались наборными, имели лекальные шпангоуты, наклоненные наружу штевни и небольшой киль. Шпангоуты крепились как к килю, так и к обшивке деревянными нагелями; обшивные доски укладывались кромка на кромку и сшивались корнями можжевельника. Для лавировки и уменьшения дрейфа к килю добавлялся фальшкиль. Рангоут сойм состоял из двух мачт. Фок-мачта ставилась у самого форштевня, а грот-мачта помещалась посередине Обе мачты были невысоки и имели по одному широкому шпринтовому парусу. Мачта, поскольку невысока, надежно держалась без вант Все эти суда не имели постоянных размеров и строились такой величины, какая была удобна владельцу.

Назначение сойм было различным. На них ловили рыбу, перевозили крупную кладь, доставляли на Валаам (и даже на Соловки) паломников. По данным русских источников, крупные соймы проходили большие расстояния и с торговыми целями совершали плавания в Аборфорст и Стокгольм. Судя по описанию очевидцев, ладожские соймы имели надежную крепкую конструкцию, были легки на веслах и не боялись встречных ветров.

Ознакомившись с этими материалами, мы с моим другом Андреем Боевым загорелись идеей построить такую лодку и обойти на ней вокруг Ладоги. Но у нас не было главного - чертежей и мастера, который бы взялся воссоздать древнюю сойму. Тогда мы отправились в самые отдаленные уголки Ладоги, где надеялись отыскать людей, знакомых с подобными лодками Остров Коневеи, Залаам, Сортавала... Здесь мы встречали в основном катера и самодельные яхты. Иногда попадались обычные деревянные лодки, ничем не напоминающие описание соймы. Ладожские рыбаки, узнавая, что мы ищем, удивлялись: "Двухмачтовая лодка? Забудьте. На парусах здесь давно уже никто не ходит".

В конце лета мы с Андреем добрались 40 глухой деревеньки Сторожно, расположенной на юго-восточном побережье Ладоги. Настоящий рыбацкий поселок. Кругом развешаны сети. Вместо окон в некоторых домах стоят иллюминаторы...

Лодками интересуетесь? - спросил нас один из жителей, видя, что мы разглядываем перевернутый челн.

Соймами, - ответила.

Через пять минут мы сидели у нашего нового знакомого, и он рисовал нам именно то, что мы так долго искали. Из под его огрубевшей руки выходили изящные линии корпуса. Его рисунок парусного вооружения двухмачтовой лодки точно совпадал с тем, о чем писал Андреев: такое же расположение мачт, такое же шпринтовов вооружение...

Я ходил на соймах еще мальчишкой, - рассказывал старик. - Это были самые надежные суда на всем озере. Уж будьте уверены! Какая лодка выдержит на Ладоге семибалльный шторм? Только сойма! Бывало, застанет тебя в озере непогода, кругом волны бушуют, а в сойму не попадает ни капли... Такие вот были лодки... Только здесь вы сойм не сыщите, да, наверное, нигде их уже нет.

В октябре 1994 г., когда я уже думал отложить наши поиски до будущего лета, мне сообщили, что в южном Приладожье на реке Сясь живет лодочный мастер Александр Калягин. Мы тот час отправились к нему, но не застали - хозяин был на охоте. Чтобы скоротать время, прошли вдоль берега и наткнулись на деревянную. А лодку, сделанную, как и соймы, "внакрой" и с очень хорошими обводами. Конструкция этой лодки, приспособленной под мотор, явно была отголоском той далекой эпохи, когда в ожидании попутного ветра люди неделями сидели на берегу.

Александр Степанович, вернувшись, объявил нам. что готов взяться за любое судно. но ему нужен чертеж. "И не забудьте - две тысячи медных гвоздей", - добавил он.

Так или иначе, но от идеи шить лодку традиционным способом - корнями можжевельника - пришлось отказаться. Это слишком трудоемкое занятие, да и наш мастер никогда таким способом лодки не шил... Судя по материалам раскопок, в Новгороде в X-XI веках в большом количестве выделывались четырехгранные железные гвозди, но в судостроении они применялись редко: это объяснялось тем. что в соленой воде гвозди быстро ржавели и разрушали обшивку. Корни же наоборот, разбухая, делали корпус водонепроницаемым. Наши медные гвозди были хорошей заменой корням можжевельника, и вместе с тем мы не так уж далеко отходили от истории: техника применения медных заклепок была широко развита в средневековой Ирландии, стальными же заклепками крепили свои суда викинги.

Уже вплотную занимаясь поисками материалов, я понял, что строительство крупной парусной лодки требует немалых средств, и мы вдвоем вряд ли осилим этот проект. Думаю, затея с соймой так и осталась бы на бумаге, если бы в это трудное время нас не поддержал хирург одной из питерских больниц Виктор Донское.

Через полгода я вернулся к Калязину с 40 килограммами медных гвоздей и с чертежом. Он был выполнен ведущими специалистами Военно-Морского музея Л. Ларионовым и Г. Атавиным и представлял собой реконструкцию 11-метровой шестивесельной соймы.

Нашего покроя, ладожского, - деловито сказал Александр Степанович, разглядывая чертеж.

Теперь осталось заказать 13-метровые еловые доски, чтобы набрать лодку из цельного материала. Стыков на поясьях ладожские мастера старались не делать: такие корпуса слабее по конструкции и могут быстрее дать течь. В поисках подходящих досок мы объездили несколько лесхозов и только в одном нашли пилораму, которая могла пропустить 11-метровые стволы. Это и определило длину нашей будущей соймы - 9.45 м (при ширине 3.15 м).

Наконец в июне 1996 г. наступил долгожданный момент закладки соймы. Ее конструктор - известнейший судомоделист Геннадий Атавин открыл шампанское и "освятил" обтесанный топором киль.

Мастер строил лодку практически в одиночку, совмещая эту работу с сенокосом и уходом за лошадьми. Иногда помогал его сын Ваня, да и мы старались приезжать сюда каждые выходные.

Когда киль был уже готов, мы запрягли лошадей и отправились в лес за форштевнем. Нужен был корень с крутым изгибом, и притом определенной толщины, без трещин. За два дня пришлось пересмотреть много деревьев, прежде чем нашелся подходящий вариант. Как только оба штевня заняли свои места, Калязин поставил в носу и корме два мощных лекала и начал притягиваться к ним обшивочные доски, скрепляя и между собой заклёпками. Это был самый ответственный этап: "как положишь первые доски, так и пойдут остальные", - частенько говорил мастер.

Когда мы с Андреем взялись клепать обшивку, то оказалось, что это не так просто. Мягкие отожженные гвозди гнулись под ударами молотка, упрямо не желая входить в дерево. Сноровка пришла постепенно, вместе с уверенностью, что мы это можем делать.

К сентябрю уже была готова половина корпуса. Изящные обводы копии древнего судна бросались в глаза всем, кто приходил на нашу маленькую верфь. Осенью темпы работ увеличились. Мы заготовили мачты, шпринты и весла. Александр Степанович закончил обшивку, и начал вырезать шпангоуты. В чертежи заглядывал редко. Если он замечал, что я "пробую на прочность" какую-либо часть соймы, то говорил: "Не сомневайся, лодка будет славная, первый шторм - мой!".

Тем временем наступил 1997 год. И мы решили, что. если сойма выдержит испытание Ладогой, мы отправимся по пути Великого Посольства Петра I - в Голландию и Англию. Ведь лодок подобного типа Западная Европа еще не видела. Чтобы подготовить лодку к столь дальнему плаванию, надо было пересмотреть некоторые особенности ее конструкции. Эту работу взял на себя яхтенный капитан Владимир Милославский. По его совету, мы увеличили высоту борта - добавили по одной доске, и определили место для каюты. Для безопасности было решено и ограничить площадь парусности. В конце концов остановились на гроте площадью - около 14 м 2 и фоке - 8 м 2 . В штормовую погоду открытая часть соймы закрывается тентом. Лодка оснащена десятиместным спасательным плотом, сигнальными ракетами и судовой УКВ-рацией .

Спуск соймы на воду и испытания прошли в июне, затем состоялся первый поход по святым местам Ладожского озера с посещением Валаамского и Коневецкого монастырей.

Сойма получила свое имя в честь основателя Коневецкого моностыря - Святого Арсения, и там же у монастырского причала была освящена.

Летом 1998 года команда "Святого Арсения" планирует совершить переход до английского города Портсмута, куда нас пригласили представители Национального Королевского Музея.

Для успешного проведения сорокадневного плавания необходимо 2500 долларов США.

Мы надеемся на помощь тех. кому интересно то, что мы делаем. Мы поднимем наш флаг на самом краю Европы!

Примечания

1. Первыми, кто поверил в нас, была компания "Планета", предоставившая бесплатно спасательные средства.

Трудно найти другое такое суденышко, которое было бы так тесно связано с Приладожьем, как сойма. Эта странная курносая лодочка, гордо несущая две мачты, своему рождению обязана Ладоге и ее коренным жителям – карело-финнам. Однако благодаря славе Соловецких Чудотворцев, повидала сойма и свинцовые воды Онежского озера и соленую приливно-отливную волну Белого моря. Ее выцветшие паруса маячили близ Клименецкого монастыря и Кижского погоста, ввиду шумного Повенца и на раскольничьем Выге… Но обретала отдых сойма только под стенами легендарного Валаамского монастыря, основанного преподобными Сергием и Германом – здесь была ее родина. Паломники из Олонца, Петербурга, Пскова и Тихвина, прибывшие на сойме, крестились на высокие купола и нетвердой походкой ступали на святые валаамские скалы…

Об этой удивительной курносой лодке, осененной двумя парусами-крыльями и пойдет наш рассказ…

До самой середины XIX века Ладожское озеро, находящееся под самым боком у Петербурга, оставалось, тем не менее, мало известным. Отсутствие его описаний не лучшим образом сказывалось на судоходстве: даже в небольшую волну капитаны предпочитали идти обходными каналами, что значительно удлиняло путь. Ни одно страховое общество России не бралось страховать суда, идущие с грузом по открытой Ладоге.

Только в 1858 году Адмиралтейство снарядило на Ладогу целую экспедицию под руководством опытного гидрографа полковника А.П. Андреева. Ему было поручено сделать съемку всего Ладожского озера, нанести на карту его побережья, маяки, описать, наиболее опасные мысы, мели, рифы и определить направления ветров. В задачу исследователя входил также и подробный осмотр лодок местных типов. Описывая их, Андреев отметил незаурядные мореходные качества двухмачтовой рыбацкой лодки – соймы. Одновременно он пришел к выводу, что теперь ничего неизвестно о конструкции судов, ходивших по Ладоге во времена Великого Новгорода. Но дело приняло неожиданный оборот.

Посещая по долгу службы окрестные монастыри, полковник обратил внимание, что на иконах здешних подвижников изображены суда, вполне сходные с ладожскими соймами настоящего времени. «Основываясь на этом сходстве, - писал полковник, - и, принимая в соображение, что ладожские соймы и доныне сохранили какой-то первобытный характер, можно заключить, что суда новгородцев были почти те же, что и нынешние соймы».

Андреев оставил описание ладожской соймы. Исследователь отмечал, что это небольшое парусно-гребное судно, промысловое или грузовое, имеющее свои отличительные особенности – заваленные назад штевни. Сойма - наборная, имеет лекальные шпангоуты и небольшой острый киль. Для лавировки и уменьшения дрейфа на киль набивался фальшкиль. Шпангоуты крепились как к килю, так и к обшивке деревянными нагелями, обшивочные доски укладывались «внакрой» и сшивались корнями можжевельника. Причем и снаружи и внутри под сшивающиеся корни в досках предусматривались выемки, чтобы уберечь корни от повреждений. «По опыту доказано, - восхищался Андреев. - Скорее сгниют обшивка и шпангоуты на сойме, чем уничтожится древесный корень... Но как крепко и надежно этот шов держит доски, что удивляться надо!» .

От себя добавлю, что, гибкие связи имели одно явное преимущество перед любым другим креплением: разбухая, корни делали корпус водонепроницаемым.

Рангоут сойм состоял из двух мачт. Фок-мачта ставилась на форштевень, а грот-мачта помещалась посредине. Мачта вставлялась через отверстие банки в степс, на ноки шпринтов накладывались стропки, затем парус растягивался по диагонали шпринтом. Когда он наполнялся ветром, мачта надежно держалась без вант. Парусом управляли при помощи шкота; при уборке паруса шпринт руками притягивали к мачте, оборачивали то и другое парусом и обвязывали шкотом. При этом двух человек было достаточно для управления такой лодкой.

Все соймы строились без предварительных чертежей и такой длины, какая была удобна владельцу. Самая легкая лодка такого типа длиной до 6 м называлась сойминкой. Длина крючной соймы колебалась в пределах 7-8 м, а мережной – 9-10 м. Лодки, длина которых достигала 12 м, имели палубу и садок для живой рыбы. Их называли живорыбками или прасольными соймами. Впрочем, при необходимости садки встраивали в любую лодку, для чего ставили две водонепроницаемые деревянные переборки, а между ними в бортах просверливали дырки для циркуляции воды. На больших соймах, предназначенных для перевозки пассажиров, имелись помещения в корме.

По словам Андреева, ладожские соймы обладали незаурядными мореходными качествами: были легки на веслах и не боялись встречных ветров – «очень порядочно лавировали». Соймы проходили с торговыми целями большие расстояния. Они беспрерывно, в продолжение всей навигации совершали плавания в Выборг, Аборфорст, Стокгольм и перевозили из Петербурга через Ладогу и Онегу богомольцев, направляющихся в Соловецкий монастырь.

«Итак сойма – наша родное судно! – восторженно подводил итог своим изысканиям Андреев. – Сойма, вероятно, видывала и те древние времена, которые в истории темны. Сойма насмотрелась и на ганзейские товары! Да и теперь сойма – единственное судно, употребляемое в пресных водах северо-восточной Руси».

Неудивительно, что, ознакомившись с этими сообщениями, мы с моим товарищем по походам Андреем Боевым загорелись идеей построить такую лодку и обойти на ней вокруг Ладоги. Но у нас не было главного – чертежей и мастера, который бы взялся воссоздать средневековую сойму. Тогда мы отправились в самые отдаленные уголки Ладоги, где надеялись встретить людей, знакомых с подобными лодками. Остров Коневец, Приозерск, Сортавала… Здесь мы встречали, в основном, катера и самодельные яхты. На Валааме мы особенно пристально присматривались к местным рыбацким лодкам, однако, они даже отдаленно не были похожи на описанную Андреевым сойму. Последний старый финн, который жил на Валааме, узнав, что мы ищем, удивленно переспросил: «Двухмачтовая лодка?.. Забудьте. На парусах здесь давно уже никто не ходит».

В конце лета 2004 года мы с Андреем добрались до глухой деревеньки Сторожно, живописно раскинувшейся на юго-восточном побережье Ладоги. Настоящий рыбацкий поселок: кругом развешены сети, вместо окон в сараях вставлены иллюминаторы…

Лодками интересуетесь? – спросил нас один из местных стариков, видя, что мы разглядываем перевернутый челн.

Соймами.

Через пять минут мы сидели у нашего нового знакомого, и он рисовал нам именно то, что мы так долго искали. Из под его огрубевшей руки выходили изящные линии корпуса. Рисунок парусного вооружения двухмачтовой лодки точно совпадал с тем, о чем писал Андреев: такое же расположение мачт, такое же шпринтовое вооружение.

Я ходил на соймах еще мальчишкой, - рассказывал потомственный рыбак Иван Андрианов. – Это были самые надежные суда на всем озере. Уж будьте уверены! Какая лодка выдержит на Ладоге семибальный шторм? Только сойма! Бывало, застанет тебя в озере непогода, кругом волны бушуют, а в сойму не попадет ни капли… Такие вот были лодки… Только здесь вы сойм не сыщите, да, наверное, нигде их уже нету.

Много позже я с удивлением узнал, что поиски надо было вести гораздо южнее – на берегах Ильменя. Именно там, под боком у Великого Новгорода, того самого города, ко временам которого относил Андреев зарождение соймы, в прибрежных селах Устрека и Взвад до сих пор еще «шьются» такие лодки. Правда, это типично ильменские соймы – без заваленного назад штевня, как у ладожского варианта. Кстати, никто не знает, чем обусловлен такой изгиб носовой части. Авторитетный судомоделист А. Зайцев высказывал мнение, что «рыбацким соймам при заводе неводов приходилось находиться в непосредственной близости друг от друга, и заваленный назад форштевень исключал такую возможность». Трудно согласиться с этим мнением: ведь рыбу ловили и на Ильмене, – а у ильменских сойм форштевень почти прямой. Очевидно, секрет кроется в особенности ладожского волнения. Вполне вероятно, что острый и вынесенный вперед форштевень легче всходил на высокую волну, пробивая себе путь в бушующем озере.

…Но вернусь к ильменским соймам. Помню, как я был поражен, когда, выйдя с экскурсионного автобуса у Юрьева монастыря, запросто увидел на берегу две соймы, вытащенные носом на берег. Выгоревшие паруса, обернутые вокруг низеньких мачт, венчали просмоленные пузатые корпуса. Забыв, что моя группа удаляется в направлении очередной церкви, я пошел, хлюпая по илу, навстречу этому миражу – двум рыбацким соймам, выплывшим из ильменского марева, словно эхо из далекого прошлого…

Но эта встреча произойдет позже, – а пока мы с Андреем продолжали искать мастера, готового взяться за такую лодку и, признаться, скоро впали в некоторое уныние.

Однако осенью 1994 года, когда я уже думал отложить наши поиски до будущего лета, мне сообщили, что в южном Приладожье на реке Сясь живет лодочный мастер Александр Калязин. Мы тотчас отправились к нему, но не застали – хозяин был на охоте. Чтобы как-то скоротать время, прошли вдоль берега и наткнулись на деревянную лодку, сделанную, как и сойма, «внакрой» и с очень хорошими обводами. Конструкция этой лодки, приспособленной под мотор, явно была отголоском той далекой эпохи, когда в ожидании попутного ветра люди неделями сидели на берегу.

Александр Степанович, вернувшись, объявил нам, что готов взяться за любое судно, но ему нужен чертеж. «И не забудьте две тысячи медных гвоздей! Особливо, если пойдете в соленые воды», - добавил мастер.

Так или иначе, но от идеи шить лодку традиционным способом – корнями можжевельника - пришлось отказаться. Слишком трудоемкое это занятие, да и наш мастер никогда не шил лодки таким способом. Но обратимся к древнейшему карело-финскому эпосу Калевале: в нем упоминается два способа крепления частей судна: с помощью гибких связей и деревянного крепежа:

Часто хорошие хозяйки

Можжевельник ломают

Известный фольклорист В.Я. Евсеев, комментируя этот отрывок, полагал, что из можжевельника делали остов лодки, на который натягивали звериные шкуры. Едва ли это верно. Скорее всего, речь идет о гибких связях, предназначенных для крепления лодки.

К слову сказать, Петр I c недоверием относился к судам, шитым вицей. «Новгородские суда зделаны только для гулянья, - пишет царь в 1702 году, - а к военному делу неспособны для того, что на старых днищах, которые шиты виьчьем…»

Правда, позднее Петр переменил свое мнение о сойме – возможно, после того, как эти юркие финские лодки приняли живое участие в некоторых эпизодах Северной войны. В 1702 году 400 петровских пехотинцев, посаженные на соймы, приняли успешный бой с эскадрой адмирала Нуммерса. Бесспорно участие сойм и во взятии крепости Нотебург. Не удивительно, что через полтора десятка лет Петр вспомнил о соймах, однако за эти годы вместе с уменьшением финно-угорского населения в районе Петербурга исчезли и мастера, которые умели «шить» эти лодки.

Адмирал граф Апраксин в 1716 году с тревогой писал Меньшикову: «…повелено делать тысяч на десять человек, чтоб больше то лучше, соймов, что на мурманское ходят» . Далее Апраксин сетует в том же письме, что «образца тех сойм не знаем и мастеров и припасов нет». Через месяц Меншиков доносит царю: «Я в сенат ездил и советовали каким бы способом делать известные вам соймы, к чему призваны купецкие люди ладожане, которые от него не отрицаются, толь просят образцового судна, какое одно здесь я нашел».

Из этой государевой переписки вытекает любопытный факт: в первой четверти XVIII века ладожане даже не знали, как выглядит сойма!

Но вернемся ко временам Калевалы, в одной из рун которой сообщается любопытная информация, что карело-финны иногда обходились и без вицы, предпочитая ей дерево:

Вяйнимейен тесал,

Изготавливал лодку

Каменным топором,

Деревянными гвоздями.

Эти строки неизвестного рунопевца очень ободрили нас с Андреем: теперь мы могли, не отходя далеко от традиции, заменить корни на медные гвозди.

Уже вплотную занимаясь поисками материалов, я понял, что строительство крупной парусной лодки потребует немалых средств, и мы вдвоем вряд ли осилим этот проект. Думаю, эта затея с соймой так и осталась бы на бумаге, если бы в это трудное время нас не поддержал хирург одной из питерских больниц Виктор Донсков. Виктор обладал редким качеством – он был целеустремленный романтик, превращающий любую мечту в реальность. По поводу нашей компании мы потом долго шутили: «Собрались химик, историк и врач и решили построить лодку…»

Найдя мастера, я заметался в поисках чертежей. Но где же раздобыть чертежи старинной рыбацкой лодки, которая, судя по некоторым данным, строилась «без всяких предварительных размерений»? Что-то подсказывало мне, что надо обратиться в Военно-Морской музей. Расчет оказался верным. Сотрудники музея, узнав, что мы ищем, вынули из запыленного шкафа, модель ладожской соймы, сделанную московским судомоделистом А. Зайцевым. Мы сфотографировали ее и, забегая вперед, скажу, что этот снимок, заменил нашему мастеру чертежи. Последние тоже скоро отыскались: они были выполнены двумя известными питерскими судомоделистами – Андреем Ларионовым и Геннадием Атавиным. За основу был взят чертеж из довоенного финского журнала; я так и не смог узнать, из какого именно.

С медными гвоздями было совсем плохо. «Вся медь давно в Прибалтике», - шутили друзья. Но чудо все-таки свершилось: мы набрели на какой-то распродаваемый завод, директор которого, озираясь по сторонам, выложил на весы 40 килограмм отличных медных гвоздей.

По весне мы приехали к Калязину в его Подрябинье.

Нашего покроя, ладожского, - деловито сказал Степаныч, разглядывая чертеж. – Ну, решайте, какой величины будем шить…

Мы остановились на 9-метровой мережной сойме, рассчитывая на шесть гребцов и рулевого.

На этом этапе нам потребовались цельные еловые доски длиной не менее 11 метров. В Питере такие длинные доски не пилили. На помощь, как всегда, пришел Степаныч.

Делов-то, - усмехнулся он. - Подрябинье в лесах стоит; мачты я сам срублю, а лес в здешних конторах найдется любой.

…Трясясь на мотоцикле по разбитым приладожским дорогам, мы объехали около пяти лесхозов, и только в шестом оказалась пилорама, готовая пилить 13-метровые стволы. Нам пообещали к Новому Году доставить такие стволы на пилораму. Однако тут неожиданно вмешалась необычайно снежная зима, какой не было последние полвека: машины не могли въехать в лес, чтобы забрать спиленные деревья.

Каждые выходные я ездил в притихшее, убеленное снегами Подрябинье, но безуспешно: снег валил не переставая, да так, что даже опытные охотники предпочитали отсиживаться дома. Не удивительно, что такая зима ввергла в шок даже окрестных волков: из-за глубокого покрова серые не могли догнать зайцев и поэтому потянулись к более легкой добыче. В одну из ночей волки нагрянули в Подрябинье и утащили тринадцать деревенских собак, в том числе и сторожевую собаку Степаныча.

Ишь, змеи, - вокруг конюшни ходили, - говорил Калязин, указывая мне многочисленные следы на снегу. Это известие меня особенно взволновало, так как под навесом рядом с конюшней мы как раз собирались строить сойму…

Волки-то эти - к войне, - покачивали головами местные старухи.

Слушай ты их больше! - хитро улыбался Степаныч, закуривая «беломорину», но потом, бросив тяжелый взгляд за окно, задумчиво произносил. - А ведь бабки-то правы: последний раз волки навещали нас зимой 41-го… Эх, не к добру все это! – и стряхивал пепел на пол...

В ожидании досок я знакомился с бытом этой приладожской деревушки. Всё мне, городскому жителю, было здесь вновь: и то, что почти каждый житель вооружен, и то, что, разговор без рюмки не начинается – «иначе не будет разговора», и то, что лошадям хвост подрезают топором, и то, что когда щука срывается с блесны, никто не переживает: «Это была не наша щука», - кротко скажет ладожанин. И больше об упущенной добыче вспоминать не положено. Охота у подрябинцев кончается только тогда, когда заканчиваются запасы спирта или «вина», как здесь чаще называют водку. Да и то – все охотники соберутся, присядут, раскинут на полянке потрепанную карту и вычисляют – как близко отсюда ближайший поселок, где есть магазин…

Отчаянные люди эти ладожане! Степаныч рассказывал, как его товарищу на охоте два пальца отстрелили по ошибке: за медведя приняли... Висят пальцы на коже, рука кровью истекает. А водка еще оставалась; не домой же возвращаться… Так операцию прямо в лесу сделали: дали охотнику глотнуть из бутыли, положили кисть на пень, облили ее водкой – и шарк ножом… Чисто, словно кусок масла отрезали. И за охоту!

Сын Степаныча Ваня тоже не отставал от старших. Пришел, помню, он как-то под утро в избу. Заспанный пришел, ружье в угол поставил, сапоги снимает.

Ты чего, говорю, - на охоте был?

Не-е, - мотает головой Ваня, - на реке все ночь сидел: повадился кто-то наши челноки красть…

Да, крутой народ живет в Подрябинье. Не дай Бог, попасть к ним не с добрым умыслом, да еще под горячую руку! Не дай Бог!

Лет двадцать назад, как нам поведал Калязин, жили в их деревне рыбинспектор, а на другом конце деревни – обыкновенный мужик-бульдозерист и, разумеется, заядлый рыбак. А для рыбинспектора – он не рыбак, а самый что ни на есть настоящий браконьер. Закинул, однажды наш рыбак сети, а утром их сняли. Кто снял? Знамо кто… Некому их больше снимать. Завел тогда мужик свой бульдозер и, перекрестясь – кому охота грех на душу брать – повел свой трактор к бане рыбинспектора. Подцепил ее малость ковшом, да и свалил в реку… Теперь рулит прямо к дому своего врага - и сходу в дом въехал... Да так, что стекла посыпались…Буксует гусеницами, трясет дом… «Ваня! – кричит рыбак из своей кабины. – Где сети?». - «Сети в бане!» – раздается из дома приглушенный голос. - «Бани нету! - ревет тракторист. - Где сети?..»

Сам Калязин рассказывал эту историю без смешков: ему было жалко обоих односельчан и погибшие сети, и уплывшую в речную даль баню… Наверное, именно поэтому – по чуткости своей души - Степаныч и был неофициальным старостой деревни. Его дом никогда не пустовал; только сядем спокойно за стол обсудить план работ по сойме – кто-то уже стучит в окно. Всем нужен Степаныч. Огород вспахать – к Степанычу; мотор какой приладить – к Степанычу; гроб сколотить, если умер кто – к Степанычу. Нам он был нужен не меньше других. И поэтому, чтобы мастер особенно не отвлекался, уезжая в город, мы оставляли ему письменный план работ по сойме. Прямо, как в школе…

Наконец, в июне 1996 года наступил долгожданный момент закладки соймы. Один из ее конструкторов Геннадий Атавин открыл шампанское и «освятил» обтесанный топором киль.

Калязин строил лодку практически в одиночку, c овмещая эту работу с сенокоc ом и уходом за лошадьми. Иногда ему помогал его сын Ваня, да и мы старались приезжать сюда каждые выходные. В чертежи мастер заглядывал редко. Если он замечал, что я «пробую на прочность» какую-нибудь часть соймы, то говорил: «Не сомневайся, лодка будет славная, первый шторм – мой!»

Когда киль был уже закончен, мы запрягли лошадей и отправились в лес за форштевнем. Нужен был киль с крутым изгибом, и при том определенной толщины, без трещин. За два дня пришлось пересмотреть много деревьев, прежде чем нашелся подходящий вариант. Как только штевни заняли свое место, Калязин поставил в носу и корме два мощных лекала и начал притягивать к ним обшивочные доски, скрепляя их между собой заклепками. Это был самый ответственный этап строительства: «Как положил первые доски, так пойдут и остальные, - частенько говорил мастер. – Гни доску доску, не бойся! – она сама должна лечь на свое место», - ободрял нас Калязин.

Мы с Андреем тоже взялись клепать обшивку, но оказалось, что это не так просто. Мягкие отожженные гвозди гнулись под ударами молотка, упрямо не желая входить в дерево. Сноровка пришла постепенно вместе с уверенностью, что мы это можем сделать. Правда, без риска не обходилось: за инструментами часто приходилось ходить через загон, где паслись кони Степаныча – рыжая Кроха и вороной красавец-жеребец Малыш. Кроха была на редкость спокойная лошадь, но Малыш при виде людей вставал на дабы и дико ржал, выражая тем самым всяческое неудовольствие. Поэтому, проходя по его территории за какой-нибудь рулеткой, я чувствовал себя не иначе, как тореадором и предпочитал вооружаться увесистой палкой…

К слову сказать, рулетки у Калязина, если и водились, то быстро терялись. И наша сойма в итоге оказалась, построена действительно «без всяких размерений». Когда требовалась линейка, Степаныч обычно находил какую-нибудь деревяху, одним взамахом отстругивал ее и гордо показывал нам: «Ну, чем не линейка?» Наш мастер вообще работал тем, что у него было под рукой. Чтобы провести прямую линию на доске или кильсоне, он иногда применял свой любимый «дедовский» способ: намазывал нитку углем, натягивал ее на гвоздях как струну и легким движением пальцев «отбивал». На удивление получалась идеально-прямая черная линия.

Строил Степаныч добротно, но не торопясь и с большими перерывами. Май – у него был святой месяц: охота, а в последних числах еще – пахота и картошка. Июль – тоже не поспишь: сенокос. А уж сентябрь – святая святых: открытие охотничьего сезона и та же картошка. Но мы мирились с этим – лодку «шил» он крепко и на совесть. И мы не прогадали: позднее, в Англии, куда мы дошли-таки на сойме, один из специалистов по копиям деревянных судов признался нам, что ладожская сойма – самая лучшая лодка, какую он когда-либо видел… Уж если на родине капитана Кука восторгались работой Степаныча, – что можно еще к этому добавить?

Пока Калязин не спеша «сшивал доски», я продолжал сидеть в библиотеках, выискивая любую информацию, касающуюся сойм. Некоторые специалисты справедливо полагали, что сойма – тип древнефинского судна, с годами освоенного карелами и позже – новгородцами. Последние, как считает выдающийся исследователь Русского Севера И.П. Шаскольский, «перенесли этот тип судна на Белое море, где упоминание о нем встречается в документах XVII века». Если эти источники верны, то, возможно, сойма была в свое время довольно распространенным судном на Беломорье. Зайцев даже выдвигает версию, что c конца XVIII века соймы стали вытесняться из этого региона более мореходными шняками и йолами.

Однако то, что сойма – типично финское (и даже не карельское) судно, я убедился будучи в Морском музее в Стокгольме. Там выставлены две соймы (правда, без характерного для ладожской варианта курносого форштевня); и рядом - поясняющая табличка на шведском и на английском языках: «Рыбацкая лодка Аландских островов ». Как известно, Аланды – островная часть юго-западной Финляндии. Остается добавить, что название «сойма» говорит c амо за себя: скорее всего, это производное от финского племени «сумь», жившего на юге Финляндии и давшего впоследствии название всей стране - «Suomi ».

Однако не все с этим доводом соглашались. Например, Г. Эш в своем авторитетном труде «Руководство для любителей парусного спорта» писал о сойме, как о судне чисто русского происхождения, «на постройку которого не влияли никакие иностранные элементы». При этом исследователь отдал должное великолепным мореходным качествам этого рыбацкого судна и отметил его оригинальные конструктивные особенности: «Прекрасные качества ладожской соймы выработаны веками, - пишет исследователь. - Мы видим, что мидель судна помещается на середине судна; однако сойма как судно грузовое, не имеет постоянных ватерлиний, а следовательно и миделя, - и уже при небольшом дифференте мидель отходит в корму. Это чрезвычайная замечательная особенность. Все без исключения прежние суда имели мидель впереди середины; только сравнительно недавно яхтенная архитектура, а с нею и прочие отрасли судостроения осознали, насколько важно бывает поменять мидель ближе к корме, чем к носу; строители же сойм, жившие несколько столетий тому назад, усвоили себе и применяли на практике принцип, до которого мы дошли только теперь. Таким образом, русские могут справедливо гордиться своими чисто русского происхождения ладожскими соймами, тем более, что и сами линии не оставляют желать ничего лучшего. Трудно себе представить линию более совершенную. И действительно, соймы на ходу очень легки и быстры; морские качества их превосходны; лавируют соймы прекрасно, на веслах довольно ходки... Рыбачьи лодки, - подводит свой итог исследователь, - часто отличаются такими превосходными морскими качествами, какие даже не всегда могут быть встречены на яхтах» .

В справедливости последнего вывода мы смогли убедиться через год, когда нашу сойму, идущую на парусах, не могла догнать под мощным движком яхта типа «Дори».

В ходе моих изысканий о сойме иногда встречалась и довольная спорная информация, которая, думаю, будет любопытна читателям. Например, что сойма известна в Поморье с XI века (?), и что одна из сойм в 1834 году ходила аж в Америку! Последняя версия принадлежала перу известного фольклориста и краеведа В. Пулькина. Исследователь взял эту информацию из Олонецкого сборника конца XIX века. «Не очень давно еще можно было встретить вокруг бассейна Онежского озера стариков, плававших по морям в качестве матросов на русских и иностранных судах, - сообщалось в этом сборнике, - а около 1834 года один из прионежских крестьян на собственном судне совершил плавание до Америки и обратно» . Как видим, первоисточник не называет тип судна, так что с версией, что сойма повидала американский берег, нам пока придется расстаться…

Однако попадались и более достоверные источники. Например, в 1804 году английский путешественник Аткинсон (J .A . Atkinson ) зарисовал увиденные им соймы. Но где их встретил путешественник, и где ныне хранятся эти рисунки, не сообщалось.

Более поздние сообщения о соймах тоже очень интересны, особенно, когда автор наблюдал эти дивные лодки «вживую». Такие сведения о соймах – только в этом случае, ильменских, – оставил краевед М. Баринов, который в конце 1960-х годов наблюдал соймы и даже ходил на них в озеро Ильмень. «Сойма не похожа ни на одно из известных мне судов, - пишет он. – На первый взгляд она опровергает все элементарные законы судостроения. Начнем с того, что она имеет дифферент на нос. У нее две короткие мачты и передняя укреплена прямо возле форштевня, именно в том месте, где на больших кораблях находится носовой флагшток для носового флага. Две мачты, во всяком случае, расположены более, чем странно. Да еще к тому же обе мачты имеют наклон вперед! Я уже не о говорю о таких деталях, понятных лишь специалистам, как о несуразно вынесенном вперед швертовом колодце и т.д. Словом не корабль, а карикатура, не плавать ему, а кувыркаться».

Однако затем, самостоятельно поплавав на этих «карикатурных» судах, Баринов с восхищением оценил их судоходные качества и оптимальность конструкции. Вот описание его первой встречи с палубными рыболовецкими соймами на штормовом Ильмене: «Мрачные фиолетовые тучи валами шли с северо-запада, а горизонт на все триста шестьдесят градусов клубился белой пеной. Грозное зрелище являл с собой Ильмень в ту ночь… И вдруг, совсем недалеко от нас я увидел черные силуэты двух кораблей, идущих на перерез. Не прошло и трех минут, как в призрачной белесой дымке северной ночи, я уже различал два парусника, легко и свободно прокладывающих себе путь среди бушующих волн. Широкие черные паруса, словно крылья, взметенные над черными корпусами, полное безлюдье на палубах и на корме, где полагается находиться рулевому, создавали фантастическое впечатление. Они шли параллельными курсами и быстро приближались к нам. Сколько я не вглядывался, так и не увидел ни единого человека из команд этих таинственных странников, они шли полным ветром, курсом фордевинд и белые пенные усы кипели под их острыми форштевнями. Мы разминулись не более, чем пятнадцати метрах, и тут я заметил, что на корме ближайшего парусника закреплен трос, уходящий в воду в направлении второго. И по-прежнему, ни одной души». Как выяснилось позже, автор наблюдал соймы во время рыбной ловли: «Растянув длинный невод, они всю ночь держат курс параллельно в штормовом озере, - изумляется Баринов. - Причем, как правило, на рулях судов никого нет! Ума не приложу, как это удается делать изумительным ильменским навигаторам!»

Разумеется, такие лестные сообщения о соймах только придавали нам энтузиазма, и к сентябрю уже была готова половина корпуса. Изящные обводы копии средневекового судна бросались в глаза всем, кто приходил на нашу маленькую верфь. Осенью темпы работ повысились. Мы завалили несколько елей и заготовили шпринты и весла. Степаныч тем временем закончил обшивку и начал вырезать шпангоуты. Нам не терпелось до зимы спустить сойму на воду. Но Калязин быстро охладил наш боевой пыл: «Да вы что? Лодку же надо пропитывать, красить, конопатить… Куда гоните? К маю все будет готово – и скинем на воду: в шесть секунд!»

Ближе к Новому Году я стал замечать, что сойма получается какой-то развалистой. Замерил – ширина выходит 3 м вместо 2 м 60 см, как было по проекту. Оказалось, что наш мастер слишком переусердствовал, обстругивая край каждой доски. Вот сойма и «развалилась». При длине лодки 9,5 м ширина ушла к 3-м. Но Степаныч не унывал. «Это же, наоборот - плюс судну, - приговаривал он, - качать меньше будет. Не робей, ребята!»

«Легко говорить „не робей“, - думал я, - сам-то, небось, не пойдет на такой ладье в Ладогу без движка, да еще до самого Валаама…» И, я, не мудрствуя лукаво, предложил Калязину отправиться вместе с нами в первое плавание. Но Степаныч и не думал сопротивляться: «На сойме-то? Пойду! А чего на море винца не попить?..»

Весной 1997 года, предварительно пропитав лодку олифой и законопатив пазы, мы принялись за окраску. За образец мы взяли зайцевскую модель из Военно-Морского музея: корпус соймы стал черным (как бы просмоленный), а последняя верхняя доска сохранила свой естественный древесный цвет. Стоит отметить, что по совету яхтенного капитана Владимира Милославского, мы увеличили высоту борта – добавили по одной доске: ведь мы мечтали о походе в Европу… Владимир Гаврилович вообще оказал нам неоценимую помощь: стругал доски, клепал обшивку, красил, конопатил, а по весне выполнил самую важную и тонкую работу – составил специальные чертежи соймы для строгой инспекции маломерных судов. Гаврилыч помог нам и с оснасткой. Он нашел, что парусность на чертеже Ларионова и Атавина – 28 кв. м – слишком большая и предложил из соображений безопасности ограничиться 21, 5 кв. м. В итоге фок стал нести 8 кв. м. парусов, а грот – 13,5 кв. м. Не забыли поставить и вантпутенсы, однако, как мы убедились впоследствии, они не пригодились: невысокие мачты надежно держатся и без вант. Чтобы лучше иди в лавировку, мы добавили фальшкиль.

В июне 1997 года Морской Исторический клуб «Штандарт», работавший над реконструкцией копии одноименного петровского фрегата, помог нам перевезти сойму в Петербург. Открытая рыбацкая лодка, конструкцией которой интересовался еще Петр Великий, встала рядом с первым кораблем Балтийского флота – любимым детищем царя. Это было символично. Здесь на брегах Невы под боком у строящегося фрегата «Штандарт» мы завершали работу над соймой. Были врезаны дополнительные шпангоуты, форштевень обит медью, выструганы весла. После первых испытаний, которые прошли в Финском заливе, выяснились некоторые недочеты, которые мы тут же устранили: укоротили грот-мачту, увеличили площадь рулевого пера и значительно облегчили шпринты и весла.

При спуске сойма получила имя «Св. Арсений» - в честь основателя Коневского монастыря. Первый поход на сойме состоялся по маршруту этого легендарного подвижника XIV века – вокруг Ладожского озера с посещением Валаамского и Коневского монастырей. За три недели сойма прошла под парусами и на веслах около 400 километров, фактически обогнув крупнейшее озеро Европы. «Св. Арсений» показал отличные мореходные качества. Максимальная скорость, с которой мы шли к Валааму под сильным боковым ветром, составила 7 узлов. Причем лодка шла с минимальным креном, чему без сомнения способствовали низкие мачты и небольшая площадь парусности. Мы оценили рангоут лодки еще больше, когда нас стали изматывать внезапные шквалы, столь характерные для Ладоги: чтобы снять грот было достаточно двух человек из экипажа, а фок снимался одним человеком! Кто когда-нибудь убирал мачты при сильном волнении, разделит наше восхищение…

По прибытии на остров Коневец был отслужен молебен в честь преп. Арсения, и там же у монастырского причала сойма была освящена.

В 1998 году «Св. Арсений» по приглашению Морского Королевского музея в Портсмуте (Англия) участвовал в проекте «Великое Посольство». Этот проект был посвящен 300-летию пребывания Петра I в Западной Европе, и наша сойма оказалась в центре внимания фестиваля традиционных деревянных судов. За 40 дней путешествия к берегам Великобритания рыбацкая лодка из Приладожья успела очаровать многих – от английских яхтсменов до шведских домохозяек. «St . Arseny », «soyma », «Stepanych » - теперь эти слова знают и на берегах Ла-Манша! В настоящее время Англия – самая западная точка, куда доходила эта странная курносая лодочка, сработанная топором на берегах Сяси. На родине капитана Кука к сойме проявили особенный интерес. Это и не удивительно: в Англии особенно сильны морские традиции. И как лучший комплимент прозвучали для нас слова одного опытного британского корабела: «Ваша сойма – лучшая лодка, которую я видел в жизни»…

А. Зайцев

Моделирование малых деревянных судов - любимее занятие на досуге техника архитектора института "Спецпроектреставрация" Александра Зайцева.
Его первая работа - модель алжирской бригантины XVII вена - была опубликована в нашем журнале № 6 за 1971 год и привлекла к себе внимание многих читателей.
Проходя срочную службу на ордена Октябрьской Революции Краснознаменном крейсере "Аврора", молодой матрос под руководством опытнейшего моделиста нашей страны, командира "Авроры" капитана первого ранга Ю. И. Федорова построил модель русского фрегата "Петр и Павел". Эта работа была отмечена грамотой на общефлотском конкурсе моделистов 1972 года.
В результате пятилетних поисков в архивах и библиотеках Ленинграда и Москвы А. Зайцев сумел воссоздать точный облик одного из оригинальнейших типов русского озерного судна - новгородской соймы. Публикуемые в этом номере чертежи этого судна позволили ее автору сделать модель, которая в 1979 году на I Московском конкурсе настольных моделей принесла ему первое место в классе С3. Выступая с этой моделью на I Всесоюзном конкурсе в Ленинграде в 1980 году, Александр Зайцев занял второе место. Сейчас моделист заканчивает реконструкцию чертежей русского военного тендера "Сокол". Достаточно бросить взгляд на карту Древней Руси, чтобы понять, какое удобное географическое положение в тот период занимал Великий Новгород.
Удаленность от Балтийского моря делала его малоуязвимым со стороны агрессивно настроенных западных соседей - шведов и Ливонского ордена, а непроходимые леса и болота надежно оберегали город от татарской конницы, опустошавшей равнины Восточной и Южной Руси в XIII-XV веках.
В то же время из Новгорода по рекам и озерам, через волоки можно было попасть на берега Балтийского, Белого, Черного и Каспийского морей. Это делало город одним из крупнейших торговых центров средневековой Европы: ведь реки для купцов и первопроходцев издревле считались удобнее и безопаснее сухопутных дорог. К тому же конные повозки не могли соперничать с судами по грузоподъемности, а перевозки посуху обходились намного дороже.
Одним из важнейших предметов внешней и внутренней торговли новгородцев являлась рыба, в изобилии водившаяся в реках и озере Ильмень. Новгородцы, запасаясь впрок, сушили ее, вялили, коптили или солили. Такие "консервы" служили основной пищей русских воинов во время походов. Жителям Новгорода наловить рыбы было намного легче и быстрее, чем добыть столько же пищи охотой, обходилась же она несравненно дешевле, чем солонина из мяса домашних животных.
Торговля, рыбный промысел и стремление расширить свои владения - вот основные экономические причины, обусловившие развитие судостроения в древнем Новгороде.
Огромные запасы леса по берегам рек определили конструктивные особенности и технологию постройки новгородских судов, а район плавания - их пропорции, оптимальные размеры, обводы и парусное вооружение.
Одним из самых распространенных типов судов древнего Новгорода считается сойма. Ее отличительные особенности - шитый вицей корпус и заваленные назад штевни. Последнее обусловлено короткой крутой волной мелководных озер. Рыбацким соймам при заводе неводов приходилось находиться в непосредственной близости друг от друга, и заваленный назад форштевень исключал вероятность зацепа чужого борта при навале одного судна на другое.
Самая легкая лодка такого типа длиной до 6 м называлась сойминкой. Длина крючной соймы колебалась в пределах 7-8 м, а мережной - 9-10 м. Лодки, длина которых достигала 12 м, имели палубу и садок для живой рыбы. Их называли живорыбками, или прасольными соймами. Впрочем, при необходимости садки встраивали в любую лодку, для чего ставили две водонепроницаемые деревянные переборки, а между ними в бортах просверливали дыры для циркуляции воды.
Быстрые на ходу под парусами, легкие на веслах, хорошо лавировавшие и способные ходить круто к ветру, соймы использовались ватагами новгородцев и для походов к Белому морю за "рыбьим зубом". На них преодолевали без риска сломать киль порожистые реки (при плавании через пороги, ударяясь о камни, килевая доска лодки пружинила). На озерах же высокие штевни обеспечивали хорошую всхожесть на волну. Легкие соймы легко было переволакивать и через водоразделы.
Парусное вооружение этих судов предельно просто. Мачта вставлялась через отверстие банки в степс, на ноки шпринтовов накладывались стройки, парус растягивался по диагонали шпринтовом, когда он наполнялся ветром, мачта надежно держалась без вант. Парусом управляли с помощью шкота, при уборке паруса шпринтов руками притягивали к мачте, обворачивали то и другое парусом и обвязывали шкотом.
Реконструкция чертежей соймы, выполненная мною, относится к эпохе конца XVII века. Именно так выглядели суда, которые в первые годы Северной войны вынужден был использовать для боевых действий Петр I. Одним из замечательных боевых эпизодов этой войны был бой в 1702 году в устье реки Воронежки с эскадрой шведского адмирала Нумерса из шести судов, имевших вооружение от 5 до 14 пушек. Посаженные на соймы и карбасы 400 солдат полковника Островского удальски отбили шведов. В другой операции русских сойм под командованием полковника Тыртова Нумерс, потеряв несколько судов и 300 солдат, отступил в Выборг, навсегда оставив Ладожское озеро. Бесспорно участие сойм и во взятии Нотебурга, Ниеншанца, а также в Невской победе, когда русские взяли на абордаж шведский 10-пушечный галиот "Гедан" и 8-пушечную шняву "Астрильд". Даже после появления в России больших боевых кораблей соймы продолжали использовать для ночных вылазок, разведки, а нередко и для дерзкого захвата малых шведских военных судов.
Позже грузовые соймы стали нести бушприт и прямой парус на фок-мачте, грузоподъемность их достигла 100 т. Такие суда строились и на Белом море, однако в конце XVIII века там их вытеснили более мореходные шняки и йолы. На Ладоге же соймы по-прежнему строили старым способом, то есть шили вицей вплоть до начала XX века, причем гвозди использовались только для крепления досок обшивки к штевням. С годами этот способ заменили более технологичной и быстрой сборкой на медных гвоздях и заклепках. Мало кто сейчас знает, что соймы в 1941-1944 годах участвовали в снабжении осажденного Ленинграда с начала навигации до осеннего ледостава, доставляя боеприпасы и продовольствие и на обратном пути забирая раненых и детей.
И в наши дни на просторах Ладоги и Онеги, а то и на Неве нет-нет да и попадется странная курносая лодка - памятник мореходной мудрости древних новгородцев.

КАК ПОСТРОИТЬ МОДЕЛЬ СОЙМЫ

Наибольшего эффекта в изготовлении этой модели можно достичь если применить мелкослойную "масштабную" древесину, а криволинейные детали корпуса выполнить из древесины, имеющей естественную кривизну, схожую с очертаниями изготавливаемого предмета. Так как настоящие соймы строились из сосны, то материалом для постройки модели могут служить хвойные породы с мелкой структурой: лиственница, тисс, туя и др.
Постройку начните с киля, который представляет собой плоскую дощечку эллиптического сечения толщиной 3 мм. Затем выпилите штевни и на клею и нагелях установите их так, чтобы торец киля был закрыт. Шпангоуты № 1 и № 9 сделайте из развилины двух сучков. Вставьте их в гнезда на штевнях и нагелями укрепите в вертикальном положении. Остальные шпангоуты - из двух частей, скрепленных нагелями. Установите их на киль и укрепите такими же нагелями. Обшивку лодки начинайте от киля к ширстреку. Сначала пристрогайте кромку первой, самой узкой, доски, прилегающей к килю, и срежьте торцы наискось, чтобы они вошли в шпунтовые канавки штевней. Доску прижмите к шпангоутам прищепками или струбцинами. После этого насверлите глухие отверстия в доске и форштевне и на клею забейте нагели. Затем проделайте такое же отверстие в доске и шпангоуте и снова забейте на клею нагель. Точно таким же образом прикрепите доску ко всем остальным шпангоутам до ахтерштевня. Следующую доску наложите кромкой на кромку первой, отметьте ее положение, просверлите глухие отверстия и закрепите нагелями на клею. Изгибающиеся круто доски нужно предварительно пропарить.
Обшивку лодки скрепляйте так: в кромках наложенных одна на другую досок под некоторым углом к плоскости сверлите сквозное отверстие. Затем с отступом на 3-3,5 мм следующее, как бы навстречу предыдущему. Третье отверстие пробивается параллельно первому, четвертое - параллельно второму и так далее. С той стороны доски, где расстояние между двумя соседними отверстиями меньше, от одного отверстия к другому прорежьте канавку для укладки вицы (сшивного материала). Новгородцы в качестве вицы применяли тонкие ветви черемухи или можжевельника, предварительно пропарив их в кипятке. Нашу модель можно сшить одной прядью коричневой нити. Шить следует изнутри корпуса от носа к корме. Продернутую в отверстие нить натягивают и закрепляют двумя "спичками" - тонкими круглыми колышками, выступающие концы которых потом срезают.
Сшив корпус, вставьте полупереборки, врежьте банки, степс грот-мачты, сделайте рангоут, паруса и детали, которые должны находиться в лодке.
Обратите внимание на крепление шпринтовов к мачтам. Их стропки охватывают мачту затяжной петлей, которая под весом шпринтовов и паруса затягивается и не скользит. В нижние углы паруса шкотовым узлом ввяжите шкоты, установите на место мачты, подвесьте шпринтовы. Ноковые и топовые углы парусов должны втугую крепиться на петлях на ноки шпринтовов.
Канаты к рымам якоря и якоря-кошки вяжите рыбацким штыком. Якоря, багор, топор сделайте вороненые - из малоуглеродистой стали. Корпус соймы снаружи до ширстрека покрасьте под смолу, ширстрек - в белый цвет, внутреннюю часть корпуса, руль, румпель, все деревянные детали, рангоут, весла, рукоять багра и топорищь покройте олифой.
Рельеф на под модельной доске можно выполнить из пенопласта, папье-маше, пластилина или глины с добавкой клея и расписать темперой или гуашью. Здесь наилучшим руководством будут воображение и художественный вкус моделиста.

Альманах «Соловецкое море». № 7. 2008 г.

Андрей Епатко

Строительство ладожской соймы «Святой Арсений»

Трудно найти на Северо-Западе России суденышко, которое было бы так тесно связано с Беломорьем, как ладожская сойма. Эта странная курносая лодка, гордо несущая две мачты, своему рождению обязана Ладоге и ее коренным жителям - финнам. Однако благодаря славе Соловецких Чудотворцев, повидала сойма и свинцовые воды Онежского озера, и соленую волну Белого моря. Ее выцветшие паруса маячили близ Клименецкого монастыря и Кижского погоста, в виду шумного Повенца и на раскольничьем Выге. Но обретала отдых сойма только под стенами легендарного беломорского монастыря, основанного преподобными Зосимой и Савватием. Паломники из Олонца, Петербурга, Пскова и Тихвина, прибывавшие на сойме, крестились на высокие купола и нетвердой после морской качки походкой ступали на святую Соловецкую землю…

Об этой удивительной лодке, которая всегда была достойной «гостьей» на Белом море, и пойдет наш рассказ.